Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Е"

1. Аскольдова могила. Часть вторая. Глава I

Входимость: 1. Размер: 18кб.

Часть текста: время улыбка радости не слетала с уст его. -- Прощай, Всеслав! -- раздался позади юноши звонкий и приятный голос. Он обернулся: у самой опушки леса стояла Надежда. -- Приезжай к нам скорее, -- прибавила она, провожая его своим ласковым взглядом, -- я здесь каждый день буду тебя дожидаться. Всеслав хотел остановить своего коня, но девушка махнула ему рукою и скрылась в лесу. Более получаса ехал он, погруженный в какое-то бездейственное забвение; ни что не возмущало души его, -- все прошедшее изгладилось из его памяти; он был так счастлив, так спокоен! Как часто, бывало, прискорбная мысль, что он не знает ни отца своего, ни матери, сокрушала его сердце; но теперь, о, теперь он забыл о сиротстве своем, -- он был счастлив и знал, кого должен благодарить за это. Доехав до небольшого протока, который, пробираясь между болот, поросших высокою и густою осокой, вливался в Почайну, Всеслав пустился вниз по его течению, к тому месту, где перекинут был через него узенький бревенчатый мостик -- единственная переправа через этот ручей, чьи...

2. Москва и москвичи. Выход третий. III. Первое мая

Входимость: 1. Размер: 26кб.

Часть текста: все прочистилось. -- В самом деле? -- Ни единой тучки, сударь; знатный будет день. -- И подлинно, какой приятный, благорастворенный воздух, -- сказал я, садясь подле окна. -- Я думаю, будет градусов шестнадцать тепла? -- Нет, сударь, в столовой на градуснике дошло до осьмнадцати. -- В шестом часу после обеда!.. Да это почти летний день... Что это на улице так пусто? -- продолжал я, помолчав несколько времени. -- Хоть по нашему переулку ни ходьбы, ни езды большой нет, однако ж все-таки изредка и пройдет и проедет кто-нибудь, а вот с полчаса, как живой души не видно на улице. -- Да кому быть, сударь, -- вся Москва в Сокольниках. -- В Сокольниках? Да разве сегодня первое мая?.. -- А как же, сударь! -- Скажи пожалуйста! Чуть было не пропустил любимого гулянья!.. Ступай, вели закладывать дрожки!.. Да я бы себе никогда этого не простил... Ну, что ж ты стоишь? -- Батюшка Богдан Ильич! -- сказал Никифор, почесывая в голове. -- Прикажите заложить коляску, да и меня возьмите на запятках с собою: хочется взглянуть на гулянье. --...

3. Брынский лес. Часть первая. Глава VIII

Входимость: 1. Размер: 22кб.

Часть текста: и доезжачие, и в несколько минут вся эта пестрая толпа рассыпалась по роще. -- Что, брат, -- сказал вполголоса Никита, -- твой барин охотник или нет? -- Нет, -- отвечал отрывисто Ферапонт. -- То-то я гляжу: мы ждем, не дождемся, когда потеха начнется, а ему, кажись, и дела нет!.. Прислонился к дереву, задумался, глаз вверх не подымет!.. Ну, я не в него!.. Не знаю, как ты, а у меня теперь так сердце и замирает, так и поджидаю: вот тяфкнет первая! -- Что делать, любезный! -- сказал Ферапонт, покачивая головою. -- Диковинка, да и только!.. Подумаешь, как не любить псовую охоту?.. Да есть ли на свете потеха лучше этой?.. У покойного дядюшки Дмитрия Афанасьевича знатная была охота -- и гончие отличные. За одного выжлеца сосед давал ему две семьи крестьян, так он и слышать не хотел! Что ж ты думаешь, любезный: ведь барин всех перевел! -- Неужли? -- Видит Бог, так! -- Чем же он забавлялся, когда жил в своей вотчине? -- Хозяйничал, судил и рядил крестьян, да так же, как здесь, постреливал и гулял по лесу. -- Видно уж, брат, такой у него обычай!.. А ведь барин, кажись, добрый? -- Такой-то добрый, что мы все за него сейчас в огонь и в воду!.. Да ты что это, Сидорыч, все посматриваешь?.. -- А вот смотрю: что ж это они ни из короба, ни в короб? Пора бы на след напасть; кажись, народу не мало!.. Чу!.....

4. Брынский лес. Часть первая. Глава VII

Входимость: 1. Размер: 21кб.

Часть текста: только охотился сам боярин; в дурную погоду беседовал с приходским священником или проводил время в разговорах со словоохотным челядинцем боярским и своим добрым Ферапонтом. В наш век это последнее занятие показалось бы довольно странным, но тогда еще просвещение не положило в отечестве нашем этой резкой грани между господином и его слугою. В старину было много и таких господ, которым грамота вовсе не далась; да и дворяне, по тогдашнему образованные, отличались, по большей части, от своих безграмотных домочадцев не образом мыслей, не познаниями и ученостью, а только тем, что умели читать и писать. Сверх того между служителями и их господами существовала тогда связь особенного рода: ее почти можно назвать семейной. Господа называли своих слуг домочадцами, и эти чады дома готовы были при всяком случае умереть за своих бояр, которые в свою очередь любили их, как домашних, и дарили иногда за верную службу целыми деревнями. Чаще всего Левшин бродил без всякой цели по лесу, особенно там, где нужно было прокладывать себе дорогу; он любил продираться сквозь эту глушь, где сплошные деревья сплетаются своими вершинами и ни один луч полуденного солнца не падает на влажную землю, покрытую полусгнившими листьями и валежником. Эта пустынная, мрачная дичь была ему по душе. В одну из своих прогулок он зашел в глубокий, поросший мелким лесом, овраг. На дне его журчал ручей, тот самый, который перед господской усадьбою вливался в пруд. В конце этого оврага, сквозь густые ветви дикой черемухи, виднелся высокий плетень, а за ним соломенная кровля небольшой избушки. Левшин пошел к этому жилью. Он не успел сделать несколько шагов, как из-за плетня показался служитель его, Ферапонт, с довольным лицом и с распухшим прищуренным глазом. -- Это тьг, Ферапонт? -- сказал Левшин. -- Я, батюшка, -- отвечал Ферапонт, вытирая рукою свои длинные усы и бороду. -- Что это у тебя глаз-то? -- Ничего, Дмитрий Афанасьевич! Я был вот здесь на пчельнике у...

5. Искуситель. Часть третья. V. Весьма обыкновенный случай, или Следствия платонической любви

Входимость: 1. Размер: 34кб.

Часть текста: был отличный ездок и не знал устали. -- Эге! Александр, ты стал оттягивать! -- закричал Закамский. -- Плохой же, брат, ты кавалерист! -- Погоди, -- сказал я, -- дай дух перевести! -- Что, любезный, задохся на восьмой версте! -- Да помилуй, Закамский, если ты это называешь прогулкою... -- Ну, ну! Хорошо! Поедем маленькой рысцою. -- Эх, братец, все рысью да рысью! Посмотри, как погода разгулялась, какой приятный воздух, какие прелестные места! Да позволь мне ими полюбоваться: поедем шагом. -- Пожалуй! Только мы опоздаем к обеду. -- Успеем: ведь всего осталось версты четыре. Мы взъехали на небольшой пригорок. -- Посмотри, Александр, -- сказал Закамский, -- кто это несется к нам навстречу -- видишь? Осмериком в карете?.. Фу, батюшки! Уж не бьют ли лошади? -- Нет, нет!.. Вон спускают потихоньку на мостик... Ну!.. Как опять погнали! -- Постой-ка, постой! -- прервал Закамский. -- Да это, кажется, экипаж Днепровского? -- Неужели? -- Да, да! Мне помнится, у него есть точно такая карета -- А вот увидим. Мы поравнялись с экипажем: в нем сидел закутанный в широкий плащ мужчина, который, увидев нас, прижался в угол кареты и надернул на глаза свою шляпу. Он сделал это так скоро, что мы не успели рассмотреть его в лицо, между тем карета промчалась мимо. -- Ну, как хочешь, Александр, а это точно Алексей Семенович, -- сказал Закамский. -- Не может быть. -- Как не может быть? Голубая карета, гнедые лошади, да и лицо кучера мне что-то знакомо. -- Воля твоя, а это не Днепровский. Зачем ему от нас прятаться? -- Да, странно! Впрочем, мы сейчас узнаем. Вон видишь вдали красную кровлю?.. Это его подмосковный дом. Поедем поскорее. Через несколько минут мы своротили с большой дороги, проехали с полверсты опушкою березовой рощи, потом, оставив в правой руке огромный пруд, повернули длинным липовым проспектом к барскому дому, окруженному со всех сторон рощами и садами. На обширном дворе не видно было ни души, и даже ворота были заперты. -- Что это значит? --...