Поиск по творчеству и критике
Cлово "PAS"
Входимость: 6. Размер: 87кб.
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 6. Размер: 87кб.
Часть текста: -- Английский перевод "Юрия Милославского" М. Н. Загоскина, сделанный В. П. Ланской и посвященный В. Скотту (1833). -- Письма к В. Скотту "русского баснописца" А. Е. Измайлова из Архангельска о памятнике Ломоносову. -- Русский портрет В. Скотта, выполненный в Париже. Летом 1830 г. В. Скотт получил письмо еще от одного представителя русской знати, посетившего его в Абботсфорде за год перед тем, барона Александра Казимировича Мейендорфа (1798--1865), тогда еще молодого человека, преуспевавшего во всех отношениях и готовившегося сделать солидную чиновную карьеру. А. К. Мейендорф в юности прослужил несколько лет в русских войсках, затем вышел в отставку (1824) и жил то в своем прибалтийском имении, то за границей. Визит Мейендорфа в Абботсфорд состоялся в конце марта 1829 г. В. Скотт отметил это в своем дневнике (24 марта), однако с ошибкой имени, назвав гостя Мейерсдорфом. Запись эта гласит: "К завтраку приехал один из курляндских дворян, барон А. фон Мейерсдорф (Meyersdorff), приятный, веселый, живой молодой человек, любящий свой край и негодующий по поводу того, что он пришел в упадок под владычеством России. Он много рассказывал о рыцарских орденах -- феодальных владетелях Ливонии, особенно об ордене меченосцев, к которому принадлежали его собственные предки. Если верить его сообщению, то в Германии, Польше и России где-то в глубине таится действующее начало, которое, если "не заглохнет в замыслах", произведет в ...
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Часть текста: не француз, а так, существо какого-то среднего рода, впрочем, острый малый, избалованный женщинами повеса, большой шалун, но только самого хорошего тона. Второй: Антон Антоныч фон Нейгоф, магистр Дерптского университета [53], ипохондрик, ужасный чудак, последователь мистической школы Сведенборга [54], фанатик, мечтатель, всегда живущий в каком-то невещественном мире, отъявленный защитник всех алхимиков, астрологов, духовидцев, и даже известного обманщика итальянца Калиостро [55]. Третий: капитан Архаровского полка [56], Андрей Андреевич Возницын, человек не больно грамотный, но честный, простодушный и веселый малый, и, наконец, четвертый: Василий Дмитрич Закамский, очень умный и замечательный молодой человек. Он много путешествовал и только что воротился из чужих краев, но это вовсе не расхолодило его чистую и просвещенную любовь к отечеству. Встречая дурное на своей родине, он горевал, а не радовался, не спешил указывать пальцем на каждое черное пятно и не щеголял перед иностранцами своим презрением к России. Совершенно чуждый этой исключительной и хвастливой любви к отечеству, которою гордились некогда наши предки, он любил все прекрасное, какому бы народу оно ни принадлежало, но только прекрасное свое радовало еще более его сердце, а он находил это прекрасное и в своем отечестве, потому что не искал в нем одного дурного. Одним словом, этот молодой человек, несмотря на свое европейское просвещение, вовсе не походил на этих...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: приметным неудовольствием, заметил в числе слуг богато одетого егеря, который, развались на стуле, играл своей треугольной шляпою с зеленым султаном и поглядывал свысока на других лакеев, сидевших от него в почтенной дистанции и вполголоса разговаривавших меж собою. Пройдя приемную и две гостиные комнаты, он встречен был официантом, который, растворя дверь в роскошную диванную, доложил о нем громогласно хозяйке дома. Родственница Рославлева, богатая вдова, княгиня Радугина, могла служить образцом хорошего тона (к счастию) тогдашнего времени. Она говорила по-русски дурно, по-французски прекрасно, умирала с тоски, живя в Петербурге, презирала все русское, жила два года в Париже, два месяца в Лозанне и третий уже год сбиралась ехать в Италию. Окруженная иностранцами, она привыкла слышать, что Россия и Лапландия почти одно и то же; что отечество наше должно рабски подражать всему чужеземному и быть сколком с других наций, а особливо с французской, для того чтоб быть чем-нибудь; что нам не должно и нельзя мыслить своей головою, говорить своим языком, носить изделье своих фабрик, иметь свою словесность и жить по-своему. Бедная Радугина в простоте души своей была уверена, что высочайшая степень просвещения, до которой Россия могла достигнуть, состояла в совершенном отсутствии оригинальности, собственного характера и национальной физиономии; одним словом: заслужить название обезьян Европы -- была, по мнению ее, одна возможная и достижимая цель для нас, несчастных северных варваров. Ее всегдашнее общество составлялось предпочтительно из чиновников французского посольства и из нескольких русских молодых литераторов, которые вслух называли ее Коринною, потому что она писала иногда французские стишки, а потихоньку смеялись над ней вместе с французами,...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: наконец Рославлеву, что он вовсе не походит на жениха. -- Ты так грустен и задумчив, -- сказал он, -- что как будто бы в самом деле должен сегодня же, и навсегда, расстаться с твоей невестою. -- Почему знать? -- отвечал со вздохом Рославлев, -- По крайней мере, я почти уверен, что долго еще не буду ее мужем. Скажите, могу ли я обещать, что не пойду служить даже и тогда, когда французы внесут войну в сердце России? -- Нет, не можешь; но почему ты уверен, что Наполеон решится... -- На что не решится этот баловень фортуны, этот надменный завоеватель, ослепленный собственной своей славою? Куда ни пойдут за ним французы, привыкшие видеть в нем свое второе провидение? Французы!.. Я знаю человека, которого ненависть к французам казалась мне отвратительною: теперь я начинаю понимать его. -- Не верю, мой друг! ты это говоришь в минуту досады. Просвещенный человек и христианин не должен и не может ненавидеть никого. Как русской, ты станешь драться до последней капли крови с врагами нашего отечества, как верноподданный -- умрешь, защищая своего государя; по если безоружный неприятель будет иметь нужду в твоей помощи, то кто бы он ни был, он, верно, найдет в тебе человека, для которого сострадание никогда не было чуждой добродетелью. Простой народ почти везде одинаков; но французы называют нас всех варварами. Постараемся же доказать им не...
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: мне нетрудно было догадаться, что безымянное письмо произвело сильное впечатление на его душу. Нельзя было сказать решительно, что он ревнует меня к своей жене, -- постороннему человеку это не пришло бы и в голову, но я сам не мог в этом сомневаться. Если я заставал его одного с Надиною, то он ни за что уже не выходил из комнаты, по крайней мере, до тех пор, пока мы оставались втроем. Днепровский перестал ездить в Английский клуб, обедал каждый день дома и выезжал только тогда, когда у жены были гости или она сама делала визиты, -- одним словом, я мог видеться с Надиною очень часто, но только почти всегда при людях. Разумеется, переписка продолжалась, барон по-прежнему был нашим поверенным. Хотя он пользовался всей моей доверенностью, однако ж я не был в полном смысле его Сеидом, но Днепровская -- о, барон совершенно завладел ее рассудком! Она видела его глазами, мыслила его головою, и, конечно, не было сумасшедшего поступка, на который бы не решилась, если б барон сказал, что она должна это сделать. Так прошла вся зима. Несмотря на мою любовь к Машеньке, я не мог без горя подумать, что должно месяца через два уехать из Москвы и расстаться навсегда с Надиною. Когда я представлял себе ее отчаяние, то сердце мое обливалось кровью. "Бедная Надина! -- думал я иногда. -- Нет, она не перенесет вечной разлуки со мной! Ах, почему я не могу отдалить еще на несколько месяцев эту ужасную минуту!.. Но чего ты хочешь, безумный? Если б Надина была свободна, решился ли бы ты покинуть для нее свою невесту?.. О, конечно,...