Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Н"

1. Москва и москвичи. Выход четвертый. IV. Осенние вечера

Входимость: 1. Размер: 140кб.

Часть текста: лишком двадцать лет офицером, дедушка мой вышел наконец в отставку полковником и отправился на житье в свою наследственную пензенскую отчину. Лаврентий Алексеевич нашел в ней развалины господского дома, обширный фруктовый сад, который служил выгоном для дворового скота, сотни две крестьянских изб, ветхую деревянную церковь и царское кружало, то есть кабак. Вокруг этого питейного дома всегда по праздникам и очень часто по будням толпились православные, вероятно потому, что тут бывали мирские сходки, на которых в старину все дела оканчивались обыкновенно общей попойкой. Разумеется, Лаврентий Алексеевич отвел другое место для народных совещаний, выгнал из сада коров, начал строить высокие хоромы с бельведером и заложил каменную церковь. Потом принялся хозяйничать: выстроил винокуренный завод для дохода, завел псовую охоту ради потехи и музыку, я думаю, для того, чтоб не даром кормить своих дворовых людей, которых значилось у него, по ревизским сказкам, без малого двести душ; одним словом, мой дедушка исполнил в точности всю обязанность богатого помещика тогдашнего времени, то есть покутил порядком смолоду, послужил верой и правдой матушке царице, прожил на службе третью часть отцовского имения и приехал наконец доживать свой век барином в то самое наследственное село, где он родился, провел свои детские годы и певал некогда по воскресным дням на клиросе вместе с дьячком, у которого учился грамоте. В одном только дедушка не последовал примеру большей части помещиков, живущих на покое: он завелся всем дворянским хозяйством, только не выбрал себе по сердцу хозяюшки. Впрочем, Лаврентий Алексеевич вовсе не жалел об этом. Он любил дочь своего брата, то есть мою ...

2. Русские в начале осьмнадцатого столетия. Часть вторая. Глава V

Входимость: 1. Размер: 19кб.

Часть текста: ни доведено до совершенства в течение нашего девятнадцатого столетия, а несмотря на это мы все еще не выдумали коврика-самолета, известного нам по древним преданиям, которые мы, Бог знает почему, называем сказками. Теперь, по милости железных дорог, мы переносимся из одного места в другое довольно скоро, однако ж все-таки не скорее птиц. Ну есть ли тут чем хвастаться? Так ли в старину летали досужие люди на коврике-самолете, с быстротою которого может сравниться только один электрический телеграф, также придуманный в наше время. Вам стоило тогда присесть на этот ковер и сказать: "Коврик, коврик-самолет! перенеси меня из села Вздвиженского в Бессарабию, на берега Днестра", и прежде, чем звук этих слов исчез бы в воздухе, вы очутились бы там, куда я хочу теперь, за неимением этого воздушного экипажа, перенести вас если не делом, так по крайней мере мыслью. Верстах в пятидесяти от Могилева, уездного города нынешней Подольской губернии, на бессарабской стороне Днестра, есть небольшой городок, который прежде все звали Сорокою, а теперь зовут иногда и Соколом. Не знаю, по какой причине дали ему это птичье название; но во всяком случае если в старину, когда этот город был укрепленным и довольно значительным...

3. Русские в начале осьмнадцатого столетия. Часть вторая. Глава IV

Входимость: 1. Размер: 21кб.

Часть текста: лице Карпа Саввича ясно изображались сильный испуг и самая рабская, безусловная покорность; хотя в глазах Шетнева заметно было также что-то похожее на страх, однако ж он не смутился и даже посмотрел довольно спесиво на приезжего. В надменном и неприязненном взгляде Лаврентия Никитича выражалось негодование, которое он вовсе не старался скрывать; он взглянул исподлобья на Мамонова, нахмурил брови и повернулся к нему спиной. Казалось, что этот нечаянный приезд не потревожил одного только хозяина. -- Милости просим, батюшка! -- сказал он спокойным голосом. -- Ты приказал доложить мне, что приехал сюда по царскому указу... вот я тебя слушаю: изволь мне сказывать царский указ. -- Во-первых, государь мой Максим Петрович, -- отвечал Мамонов, вежливо кланяясь, -- я осмеливаюсь презентовать вам мой всенижайший респект!.. -- Благодарю, батюшка, хотя, признательно сказать, и не очень понимаю, что ты изволишь мне говорить. -- Всепокорнейше прошу вас экскузовать меня! -- продолжал Мамонов, не обращая никакого внимания на замечание Максима Петровича. -- Может быть, я вовсе не в пору потревожил вас моим приездом? -- И, что ты, батюшка: царский указ всегда в пору! -- Не извольте только гневаться на меня, Максим Петрович. Я человек служивый и должен поступать в силу данной мне от правительствующего Сената инструкции -- сиречь наказа. -- От Сената!.. Так ты, батюшка, не по царскому указу изволил ко мне приехать? -- Все...